Совершенно очевидно, что будь под Витебском Багратион, даже не со своей миниатюрной 2-й армией, а лично, он бы Барклаю уйти без боя не позволил. Багратион был одним из тех «бояр», чью гордыню Наполеону требовалось сломить, прежде чем Александр согласился бы идти вместе с ним в Индию. Балашов в своих воспоминаниях о встрече с Наполеоном, насквозь лживых, конечно, приписывает Наполеону упоминание у двух русских генералах: Багратионе и Беннигсене. Оба были ветеранами аустерлицкой и прусской кампаний русских войск в 1805 – 1807 годах и, в силу этого, хорошо знакомы Наполеону.
Беннигсен бил и Нея, и с самим Наполеоном довольно удачно скрещивал шпаги под Пултуском, Гейльсбергом и Прейсиш-Эйлау, но потерпел поражение под Фридландом. После этой неудачи Беннигсен был отправлен в отставку, а в войне 1812 года находился на явно второстепенных ролях. Нужно сказать, что оттирание Беннигсена от командования войсками было вызвано в первую очередь тем, что он был активнейшим участником заговора против Павла I. Находясь при Барклае де Толли и Кутузове, Беннигсен требовал от них более активных боевых действий против французов, за что был выслан из армии сначала Барклаем, а потом и Кутузовым.
Багратион же был, так сказать, «ястребом из ястребов». У Суворова в Италии он командовал авангардом, у Кутузова в Богемии – арьергардом, что было одинаково опасно. Однажды Кутузов оставил его прикрывать отход русской армии в безвыходной ситуации, обрекая практически на верную смерть, однако Багратион выполнил задачу и пробился. Арьегардом Багратион командовал и под Аустерлицем.
При отходе на соединение с Барклаем в 1812 году Багратион огрызался с таким искусством и такой неукротимой яростью, что породил целый фамильный кризис в семье Бонапартов: не выдержав выволочек со стороны Наполеона, покинул Великую Армию его брат и вестфальский король Жером. Здесь нужно помнить, до какой степени Наполеон был предан своей родне, какие ошибки и злоупотребления прощал он своим братьям и сёстрам, чтобы оценить всё разочарование императора в брате-короле.
Багратион пытался пробиться уже к Витебску, под Салтановкой генерал Раевский активно прощупывал боевые порядки французов, но маршал Даву был лучшим из французских маршалов, и Наполеон вдобавок дал ему лучшие части Великой Армии: 1-й корпус, единственная воинская часть, которая сохранила порядок и дисциплину помимо гвардии в течение всей этой злополучной войны. Раевский дрался с таким упорством, что Даву решил, что русские идут навстречу ему, на Могилев и после выхода дивизии Раевского из боя начал окапываться, готовясь к обороне. В ничем не вынуждаемой обороне Даву просидел едва ли не неделю, ожидая Багратиона и зализывая раны - недурно же генерал Раевский дал французам понюхать русского пороху!
Тем временем Багратион проскользнул у Нового Быхова через Днепр и двинулся на Смоленск на соединение с Барклаем. С его прибытием всё должно было измениться: Багратион написал в одном из своих знаменитых писем, что скорее ляжет в бою, чем пойдет с Бонапартом в Индию, и слово своё сдержал.
Journal information